Наш человек: стартапер и визионер Василий Эсманов

Один из основателей Look At Me, стартапер и визионер Василий Эсманов поговорил с нами
о судьбе медиа, жизни в Нью-Йорке и своей карьере стендап-комика.

Look At Me начинался как блог о моде, а перерос в медиареволюцию. Как это произошло?
Когда мы только начали, мы все делали как придется, учились на ходу. Нас спасало, что тогда никто не знал, как правильно. Нам повезло быть первопроходцами в нишевых изданиях в интернете. Мы, конечно, подглядывали разные приемы и техники, где только могли, от иностранных журналов до телевидения. Так сложилось, что, несмотря на наш юный возраст (а почти всем в команде было от 20 до 23), у нас было по нескольку лет опыта работы в серьезных изданиях и компаниях.

С какими проблемами вы тогда сталкивались?
Я думаю, что мы столкнулись почти со всеми проблемами: нехватка денег и опыта, отсутствие квалификации как у основателей, так и у сотрудников, плохое планирование, довольно хаотичное отношение к проектам. Но это все было неважно. У нас была масса энергии, желание учиться и каждый день делать свое дело лучше, чем вчера. И мынаучились. Чему-то безболезненно, а какие-то вещи дались кровью.

Некоторое время назад в Москве остро ощущался прозападный романтизм – казалось, еще чуть-чуть и Москва станет как Нью-Йорк. Почему так было? Куда все делось? Что пришло на смену?
Я думаю, что прозападный романтизм в России был всегда. Как и тяга к корням. Они становятся более заметными по отношению друг к другу, но никуда не уходят и друг друга не замещают. 1990-е спровоцировали первую волну адаптации условной «западной культуры», интернет– вторую волну. Но нужно понимать, что рассматривать «западную культуру» – это то же самое, что рассматривать небосвод. Звезды на нем кажутся рядом и на одной плоскости, хотя в реальности находятся за миллионы километров друг от друга. Так и с культурой: то, что мы видим как некую единую и монолитную культуру Запада, является лишь примерами самого лучшего и востребованного, что доходит до нас.
В этом смысле у многих в России, особенно у молодежи, пропитанность западной культурой выше, чем на самом довольно разрозненном Западе. Когда я жил в Нью-Йорке, я все время удивлялся, как местная продвинутая молодежь совсем не знает музыку, литературу и кино из Англии, Франции, Италии, Скандинавии.
А если говорить про Нью-Йорк, то любой город в мире хочет быть немного как Нью-Йорк. Потому что Нью-Йорк – это самый городской город из всех. Он производит и экспортирует городской образ жизни. Поэтому «лофты», «барбершопы», «митбольные» можно найти в любом крупном городе мира, от Токио до Рио-де-Жанейро, от Пекина до Мехико.

Иллюстрация: Катя Питрова

Зачем ты уехал в Нью-Йорк, кстати?
Я хотел попробовать там свои силы. Много чего получилось, много чего – нет.

Какие из ожиданий оправдались, какие – не очень?
У меня не было особенных ожиданий или стереотипов. Но Нью-Йорк и правда невероятно кинематографичный город, который ты хорошо знаешь еще до того, как там оказался. Бытовые вещи какие-то оказались сложнее, чем в Москве, например квартирный вопрос. Какие-то, наоборот, проще: всякие мелкие частные городские сервисы, которых нет в таком количестве в России.

Как жизнь в Штатах повлияла на тебя?
Во-первых, я понял, что половина моих знакомых – неосознанные сексисты, шовинисты и ксенофобы. Я стал значительно аккуратнее подбирать слова в общении с людьми. Во-вторых, Нью-Йорк научил меня задавать вопросы себе: кто я такой, что я могу сказать людям, что делает меня мной.

Зачем вернулся?
Потому что понял: здесь я смогу быстрее научиться новым вещам. Исследуя сейчас совсем новые для себя области, я обнаружил, что в Москве мне проще и быстрее искать людей, от которых я могу перенимать знания, опыт, навыки. Как доучусь – поеду в Нью-Йорк или еще куда-то, мир большой. Я не хочу себя привязывать, но при этом мне очень сложно отказаться от Москвы. Я ее люблю, скучаю по ней, по людям, по мыслям, которые мне приходят в голову, когда я тут.

Как ты думаешь, чем сейчас занимаются люди, которые вешали луки на самые первый LAM?
Насколько я знаю, они все заняты чем-то, чем хотели заниматься. Все кем-то стали: режиссерами, писателями, предпринимателями, менеджерами транснациональных корпораций, бездельниками. В целом они остались теми же людьми, что и были, с поправкой на возраст. Понятно, что мне про первых читателей проще судить, они были моими друзьями и знакомыми.

Ты вернешься в медиа?
Думаю, мало кому можно уйти из медиа сейчас. Для этого нужно совсем уж в изоляцию отправиться, удалить Facebook, Instagram и так далее. Но пока заниматься коммерческими медиа мне не очень хочется.

Расскажи о своем увлечении стендапом.
Я решил делать вещи, которых боюсь. Я боюсь выступать на публике. А выступать на публике с подготовленной речью, да еще и комедийной – мне страшно вдвойне. Я попробовал один раз, мне понравилось. Как только подготовлюсь – выступлю еще раз. Делать карьеру стендап-комика я не собираюсь. Есть еще много вещей, которые я никогда не делал, но ужасно хочу. Именно ими я и займусь.

Какими именно?
Слушай, их полно – от путешествий каких-то до обучения столярному мастерству.

Ок, а расскажи о своих отношениях с Chop-Chop.
В Chop-Chop я начал ходить с самого начала. У меня нет постоянного мастера – но мне везет, потому что я хожу раз в полтора месяца и меня ни разу не подстригли плохо.